Исповедь расстрелянного, или «я — очевидец»

http://chechenews.com/исповедь-расстрелянного-или-я-очеви 

14 мая 2016 г.

Его зовут Эмин, и вот что он нам рассказал.

«Я — очевидец военных преступлений, расстрелянный в упор российским офицером без суда и следствия. Утром 31 января 1995 года при поддержке бронетехники и авиации российские войска вошли в наш поселок, и началась так называемая «зачистка», когда российские солдаты стали фактически зачищать поселок от всего, что там находилось — людей, вещей и всего, что представляло хоть какую-то ценность.

Я противник всякой войны, поэтому, как и многие другие жители чеченской столицы, никуда не уехал, оставаясь у себя дома. Начавшие зачищать наш поселок военные стали поджигать дома.

На моих глазах сгорели дома соседей. Были расстреляны мои родственники — Бедаев Мохдан и Ваха — отец маленьких детей. В мой дом вошли трое, старший офицер в камуфляже и двое в шинелях. Спросили, где мой автомат.

Я ответил, что я мирный житель и у меня нету оружия. Затем они стали требовать золото, доллары, а потом начали избивать. От жестоких побоев я то падал, то снова вставал. По мере возможности пытался сопротивляться.

Офицер приказал солдатам завести меня в подвал моего дома. В подвале двое карателей стали у дверей, а офицер с пистолетом «Макарова» в руках зашел следом за мной.

Стоя у лестницы, он направил на меня оружие, прицелившись прямо в мой лоб. Прежде чем он успел нажать курок, я успел спросить, за что меня убивают и в чем, конкретно, моя вина. Когда ты знаешь, за что ты гибнешь, бывает легче умирать, говорил я ему.

Однако человекоподобное существо смотрело на меня каменными глазами, всем своим существом как бы показывая, что он пришел убивать. В полуметре от моих глаз блестели мушка и дуло его пистолета.

Вихрь стремительных мыслей пронеслись в моей голове в один миг, и вся прошедшая жизнь мгновенно пронеслась перед мысленным взором — с первой до последней страницы. Офицер тщательно прицелился и выстрелил в упор.

Боли я не почувствовал, однако в последнюю секунду увидел сильную вспышку и порох, вылетающий из ствола. После выстрела мозг еще продолжал работать и мыслить секунд 10-20. Как во сне, я слышал русскую речь: «Закрой дверь на замок. Можно было бы еще гранату туда кинуть. Не надо, я стрелял между глаз».

Постепенно начал приходить в себя. Мне казалось, что я нахожусь в загробном мире. Я прочитал молитву. И вдруг сознание мое мгновенно прояснилось, и волна ледяного холода окатила меня с ног до головы. Откуда-то сверху доносилась русская речь. Это были солдаты-срочники, занимавшиеся мародерствам и грабежами после спецназовцев.

Российские военные, сорвав замок и открыв дверь моего подвала, вскрикнули от изумления, увидев труп, валяющийся в луже крови. Сквозь застилавшее глаза кровавое облако я еще успел различить их. Солдаты ушли, оставив дверь открытой.

Придя в сознание, я убедился в том, что еще живой и лежу вниз головой, в луже крови. На какой-то миг захотелось покориться судьбе. Между глаз была дыра, рот и легкие полны крови. Вырыгнув все это, с большим трудом сел. Шейный позвоночник был переломан пулей и не позволял встать, словно огромная тяжесть давила на мои плечи.

Ярость и безумие, злость и отчаяние, перемешиваясь друг с другом, подступали к горлу, мешая дышать. И тут мне очень захотелось выжить, чтобы с оружием в руках отомстить этим нелюдям. Превозмогая слабость и жестокую боль, я с трудом поднялся и выполз из своей могилы.

Уже стемнело, догорали дома в селе, и российские войска начинали отходить. Я пересек трассу и пополз в сторону совхоза Первомайский, что в трех километрах от нашего поселка. Меня довезли до больницы в состоянии полного беспамятства, иногда, говорят, я бредил и просил пить, пить и еще раз пить.

Казалось, вся моя жизнь выгорает в огне и в лихорадке. Каждую минуту мне приходилось отхаркиваться от крови и гноя, мои зубы были вырваны вместе с золотыми коронками. И, наверное, вернувшись из Чечни в Россию, эти военные осыпят своих возлюбленных именно подобными золотыми побрякушками.

А тогда, сидя рядом со мной, супруга моя, Деши, не могла знать о том, что после поджога российскими военными сгорит в своём доме заживо её дед, в возрасте 85 лет. Он ещё пытался выбраться из горящего дома в пылающей одеждой. Но не успел и сгорел заживо прямо на пороге своего дома.

Неведомо было и брату моему Алману, что во вторую войну от артобстрела прямо у своего дома его разорвет на куски, но он ещё успеет услышать крик своей супруги Сациты, подбежавшей к нему на помощь и поражённой насмерть на глазах их малолетних детей.

Это не религиозная война и не антирусская, это борьба чеченского народа за свою СВОБОДУ, за уважение к себе и к своим обычаям, за право свободно и спокойно жить на земле своих предков.

На чеченской земле сегодня немало мест, где вместо бывших цветущих сел остались одни обуглившиеся развалины и множество могильных холмиков, а в долинах и горных ущельях немало надгробий тех, чьи имена и заслуги известны только Всевышнему, и с его помощью будут вписаны в чеченскую историю.

Мужества, стойкости и Веры нам всем!»

А. Мелхиев

По материалам СМИ Ичкерии